Гм... гм... многообразна и многолика наша с Санчо френд-лента... хочу представить сегодня нашего френд-друга - удивительную женщину-биолога, влюбленную в свою профессию:

Где растёт падуб.

Такой простой вопрос, а на меня просто ступор нашел. Вроде Европа, да, но север или юг? И в голове Америка вертится, почему-то. Причем тут Америка?

Вопрос возник рядом с ветками падуба. В ноябре они появлются в срезке, усыпанные плодами. Яркие красные "ягодки". Клиенты залюбовались, спрашивают - а где такое чудо растёт, а на меня такие сомнения нашли, вроде и уверена, а сомнения...



На этот раз ветки попались исключительно качественные. Крупные и плодов много.

Плоды падуба - великолепное дополнение хоть к цимбидиуму...



хоть к нежнейшему лизиантусу. Обратите внимание, как махровый лизиантус похож на некрупную розу.



Вернемся к падубу. Растение относится к семейству падубовые (Aquifoliaceae), там всего три рода, но в основном в этом семействе всякие разные падубы. Чуть не полторы сотни видов.

Падуб он потому, что формой листьев напоминает некоторые виды дуба. В первую очередь - каменный дуб это который слева, или на пробковый дуб, что справа.





Quercus ilex,"Familiar Trees" by G.S. Boulger with coloured plates by W.H.J. Boot published by Cassell & Co. London,~1890
Quercus suber, Khler’s Medizinal-Pflanzen ...Gera-Utermhaus, Fr.Eugen Khler, 1887

При этом падуб никаких близких родственных отношений с дубом не имеет. Просто листья некоторых видов похожи.

Самый известный среди падубов, это падуб остролистный, Ilex aquifolium.



Ilex aquifolium, Thom, O.W., Flora von Deutschland sterreich und der Schweiz, Tafeln, vol. 3: t. 330 (1885)

Обитает он в Западной Европе, на севере Африки и в Западной Азии. Он вечнозелёный, образует подлесок в дубовых и березовых лесах. Вывели кучу садовых форм этого падуба, в живых изгородях его высаживают. Через такую не продраться.

Но это не тот падуб, что был в букете. Падуб, который с началом зимы привозят наши поставщики, это североамериканский падуб мутовчатый, Ilex verticillata, American winterberry.



4, vol. 16]: t. 8832 (1920)

Листопадный, морозостойкий. Нашу зиму он должен переносить спокойно. В ГБС в Москве вроде бы есть.

Растёт падуб мутовчатый медленно. Ветки у него крупные, разлапистые. Места при транспортировке много занимает. Отсюда - высокая цена. Веточка больше 200 рублей в розницу. Но наши флористы редко его целиком в композиции ставят, обычно режут на более мелкие веточки, получается экономнее.

Не помню, чтобы падуб мутовчатый был в наших питомниках для открытого грунта. В путеводителе по ботаническому саду БИНа его тоже нет.

Зато есть там листопадный японский падуб пильчатый, Ilex serrata, Japanese Winterberry, он указан на участке справа перед Гербарием. Надо будет поискать.

Падуб пильчатый дорог сердцу любителей бонсаев. Из него многими трудами можно получить нечто умопомрачительное.

Но при условии, что это будет женский экземпляр, а поблизости будет экземпляр мужского пола. Большинство падубов двудомные, для успешного плодоношения нужна пара. При этом красивые плоды получают только на женском экземпляре, как понятно. Так что трудов вдвое больше.

Зато - результат.



Чудесны японсикие падубы. Ещё чудеснее падубы южноамериканские. В первую очередь падуб парагвайский, Ilex paraguayensis.



Ilex paraguayensis, Lambert, A.B., Description of the genus Pinus and some other remarkable plants, 2nd ed., vol. 2(Appendix): t. 11bis (1890)

Из высушенных побегов падуба парагвайского готовят напиток мате. Насыщеный кофеином, теобромином, витаминами группы В и РР. Утешительный при неврозах. Но вроде как там нежелательные эффекты в последнее время обнаружили, при постоянном употреблении.

Давным давно, лет пятнадцать тому назад, если не больше, когда я ещё не была работником торговли, а была сотрудником Академии Наук, у нас в лаборатории делал доклад американский химик-этноботаник. Он рассказывал, как они изучали разные индейские снадобья. Жили среди индейского племени, постепенно вошли в доверие. Местные целители показывали им, какими растениями от какой хвори лечат. Эти растения собирали, экстрагировали всё, что можно, изучали потом. Индейцы были столь любезны, что даже разрешили время от времени мерять себе давление и брать анализы.

Так вот, рассказывал химик-этноботаник про индейский обычай. Утром женщины племени варят большой котел напитка. Просыпаются мужчины, которые уже взрослые, усаживаются вокруг котла и этот напиток пьют. Напившись по самые уши индеец деликатно отходит в сторонку и выпускает напиток наружу посредством двух пальцев в рот. После чего возвращется к общему котлу. И так пока напиток в котле не закончится практически.



Потом индейские мужчины расходятся по своим делам, а индейские женщины подходят к котлу и выпивают - каждая по маленькой чашечке.

Я боюсь тут наврать в деталях, много времени с тех пор прошло, тетрадочка, в которую конспектировала затерялась давно, но рассказывал химик-этноботаник, что после сей процедуры у мужчин племени содержание кофеина в крови в течение дня было весьма стабильным. У женщин, впрочем, тоже, при том без всяких желудочных извращений.

На женщинах того племени кроме прочего лежала обязанность к совершеннолетию подготовить сыновей к участию в мужском мероприятии, научить, как элегантно, вовремя и правильно опорожнить желудок.

Этноботаники напиток изучили, готовили его из падуба, из какого вида - это я не запомнила. Скорее всего, дело было в южной части Северной Америки, и был то падуб чайный, Ilex vomitoria. Глянула сейчас - про него даже в википедии статья есть, напиток Black drink называется.

Это - тот самый падуб чайный, Ilex vomitoria из которого готовят Black drink. Почему художник змею изобразил - не знаю. Но читала, что этот падуб использовали в качестве противоядия при отравлениях.



Ilex vomitoria, Catesby, M., The natural history of Carolina, Florida, and the Bahama Islands, vol. 2: t. 57 (1754)

Теперь от чудес индейских к чудесам рождественским. Свечки на каминной полке и веночки на входной двери. Без остролиста, он же падуб остролистный, который Ilex aquifolium редкий флорист может обойтись в рождественские праздники. Тем более, что благодаря жестким листьям он прекрасно держится весь месяц Адвента.



Оранжерея моей души...

Беседа Леонида Паршина с первой женой М. А. Булгакова Татьяной Николаевной Лаппа (Кисельгоф).

(фрагмент из книги Леонида Паршина "Чертовщина в Американском посольстве в Москве, или 13 загадок Михаила Булгакова". М. Книжная палата, 1991)



Татьяна Николаевна Лаппа (Кисельгоф) - первая жена М.А. Булгакова

Белый Кавказ.

(…)

Т. К. Приехал он во Владикавказ и через неделю-две меня вызвал.

Л. П. Как дорога прошла?

Т. К. Мы ехали через Екатеринослав. Общий вагон, и жрать было нечего. Территорию после Екатеринослава занимал Махно, и вот мы все гадали: проскочим или не проскочим? Ничего, проскочили. Приезжаю во Владикавказ, Михаил меня встретил. Маленький такой городишко, но красиво. Горы так видны... Полно кафе кругом, столики прямо на улице стоят... Народу много – военные ходят, дамы такие расфуфыренные, извозчики на шинах. Ни духов, ни одеколона, ни пудры – все раскупили. Музыка играет... Весело было. Я еще обратила внимание, Михаилу говорю: «Что это всюду бисквит продают?» А он: «Ты что! Это кукурузный хлеб». А я за бисквит приняла, тоже желтый такой. Он начал работать в госпитале. Я пришла туда поесть – голодная как черт приехала, – съела две или три котлеты. Так он: «Ты меня конфузишь!» Еще он сказал, что начал печататься там, писать.

* * *

Владикавказ. Чугунный мост, открытка 1920-х годов.

М. Чудакова, таким образом, ошибочно датирует приезд Булгакова во Владикавказ началом 1920 года [1]. Сообщение Татьяны Николаевны отодвигает и дату начала его литературной деятельности на конец сентября – начало октября 1919 года, хотя в записках П. С. Попова датой первой публикации Булгакова (до сих пор неизвестной) значится 19 ноября 1919 года [2] *. Вообще, биографические записи Попова очень ненадежный источник. Даже в записи о смерти матери Булгакова допущена ошибка на целый год [3]. Да и оформлялись они уже после смерти Булгакова.

* * *

Т. К. Во владикавказском госпитале Михаил проработал всего несколько дней, и его направили в Грозный, в перевязочный отряд. В Грозном мы пришли в какую-то контору, там нам дали комнату. И вот, надо ехать в этот перевязочный отряд, смотреть. Поехали вместе. Ну, возница, лошадь... и винтовку ему дают, Булгакову, потому что надо полями кукурузными ехать, а в кукурузе ингуши прятались и могли напасть. Приехали, ничего. Он все посмотрел там. Недалеко стрельба слышится. Вечером поехали обратно. На следующий день опять так же. Потом какая-то там врачиха появилась и сказала, что с женой ездить не полагается. Ну, Михаил говорит: «Будешь сидеть в Грозном», И вот, я сидела ждала его. Думала: убьют или не убьют? Какое-то время так продолжалось, а потом наши попалили там аулы, и все это быстро кончилось. Может, месяц мы были там. Оттуда нас отправили в Беслан.

Л. П. Татьяна Николаевна, вот Яновская пишет: «Думаю, что (Булгаков. – Л. П.) видел повешенных рабочих в Грозном в декабре 1919 года» [4]. Это она ниточку, к «Бегу» тянет. Вы ведь с ним были в Грозном?

Т. К. Была.

Л. П. Там были повешенные на столбах?

Т. К. Нет.

Л. П. Не было?

Т. К. Не видела. Мы были вместе, и ничего этого не было.

Л. П. Ну вот, Яновская думает иначе.

Т. К. Она может писать все что угодно.

Л. П. Вот, она продолжает «Он был на Северном Кавказе, когда деникинские генералы топили в крови восстание рабочих» [5].

Т. К. Нет, этого там не было. Может быть, было где-то, но этого мы не видели. Даже слышно об этом ничего не было. Уж если б такое было – было бы слышно.



Л. П. Ну, и как Беслан?

Т. К. Там мы мало пробыли. Жили в какой-то теплушке прямо на рельсах. Ели одни арбузы, и еще солдаты там кур крали, варили и давали врачу. Потом пришла бумажка, ехать во Владикавказ. Мы приехали, и Михаил стал работать в госпитале. Там персонала поубавилось, и поговаривали, что скоро придут красные.

Л. П. Это когда было?



Т. К. Это еще зима 1919-го была. Поселили нас очень плохо: недалеко от госпиталя в Слободке, холодная очень комната, рядом еще комната – большая армянская семья жила. Потом в школе какой-то поселили – громадное пустое здание деревянное, одноэтажное... В общем, неуютно было. Тут мы где-то познакомились с генералом Гавриловым и его женой Ларисой. Михаил, конечно, тут же стал за ней ухаживать... Новый год мы у них встречали, 1920-й. Много офицеров было, много очень пили... «кизлярское» там было, водка или разведенный спирт, не помню я уже. Но на этот раз я не напилась.

Л. П. Симпатичная была эта Лариса?



Т. К. Да, симпатичная.

Л. П. А генерал что же смотрел?

Т, К. Ну, он так... незаметно. И вот генерал куда-то уехал, и она предложила нам жить у них в доме. Дом, правда, не их был. Им сдавал его какой-то казачий генерал. Хороший очень дом, двор кругом был, и решеткой такой обнесен, которая закрывалась. Мне частенько через нее лазить приходилось. И стали мы жить там, в бельэтаже. Михаилу платили жалованье, а на базаре все можно было купить: муку, мясо, селедку... И еще он там в газете писал... «Зори Кавказа», что ли... не помню.



Л. П. А что писал? Не показывал?

Т. К. Понятия не имею. Не показывал.

Л. П. А сами вы не читали уже в печати?

Т. К. Нет, не читала. Но писал. Мне пришлось даже самой дрова рубить. Попала себе раз вот сюда, такой синяк был. «Зачем ты рубишь?» – «Тебе же все некогда...» Ну, потом мне сын Гавриловых помогать стал, Дмитрий. Денщик у нас еще был в Слободке, Барышев. Тоже помогал.

– Надо чего помочь, барыня?

– Ничего не надо.

– Так я в кино пойду?

– Иди. А деньги у тебя есть?

– Да я так как-нибудь.

– Вот тебе деньги. Иди.

Л. П. Вы тоже ходили куда-нибудь? У вас там были знакомые?

Т. К. Да. Вот Моисеенко такие там были, Михаил меня познакомил. Соболевский такой к нам приходил. Он то ли к театру какое-то отношение имел, то ли стихи писал... не помню. Потом он как-то быстро исчез. То ли его забрали, то ли за границу удрал, не знаю. Не большевик, в общем. Потом еще две сестры были – Вера и Ольга Туркул. У них мы 1921-й год встречали. Они одни жили. Одна шляпки шила, а другая сапожничала. Где-то Михаил с ними познакомился. Ой, с кем он только не знакомился! Это такая крутила была – что-то ужасное!

Л. П. Моисеенко – это не те, где Булгаков потом с Еленой Сергеевной познакомился?

Т. К. Нет, это совершенно другие были. (Все-таки, мне кажется, это надо проверить. – Л. П.) И вот однажды Михаил попросил меня съездить в Пятигорск... не помню зачем... отвезти, что ли, что-то. Сижу на вокзале, поездов нет. Сидела, сидела и вернулась.

– Ты чего вернулась?

– Поездов нет.



– Не может быть!

– Сам попробуй.

Ну, через несколько дней он сам поехал. Приезжает и говорит: «Посмотри, что там у меня...» Я посмотрела и на спине у него нашла вошь. «Это очень плохо», – говорит он. А через некоторое время у него голова начала болеть, температура поднялась, заболел брюшным тифом. А белые тут уже зашевелились, красных ждали. Я пошла к врачу, у которого Михаил служил, говорю, что он заболел. «Да что вы?! Надо же сматываться». Я говорю: «Не знаю как. У него температура высокая, страшная головная боль, он только стонет и всех проклинает. Я не знаю, что делать». Дал он мне адрес еще одного врача, владикавказского, тоже военный. Они его вместе посмотрели и сказали, что трогать и куда-то везти его нельзя. Тут приходят соседи, кабардинцы, приносят черкески: «Вот. Одевайтесь и давайте назад. Сегодня уходим». Я, конечно, никуда уйти не могу – Михаил лежит весь горячий, бредит, ерунду какую-то несет...

Л. П. А что он в бреду говорил?

Т. К. Не помню я, не помню. Я безумно уставала. Как не знаю что. Все же надо было делать – воду все время меняла, голову заматывала... лекарства врачи оставили, надо было давать... Лариса эта мне помогала. И вот, дня через два я выхожу – тут уж не до продуктов, в аптеку надо было – город меня поразил: пусто: никого. По улицам солома летает, обрывки какие-то, тряпки валяются, доски от ящиков... Как будто большой пустой дом, который бросили. Белые смылись тихо, никому ничего не сказали. По Военно-Грузинской дороге. Конечно, они глупо сделали – оставили склады с продовольствием. Ведь можно было как-то... в городе оставались люди, которые у них работали. В общем – никого нет. И две недели никого не было. Такая была анархия! Ингуши грабили город, где-то все время выстрелы... Я бегу, меня один за руку схватил. «Ну, – думаю, – конец». Но ничего, обошлось. И вот Михаил лежал. Один раз,, у него глаза закатились, я думала – умер. Но потом прошел кризис, и он медленно-медленно стал выздоравливать. Это когда уже красные стали.
_______________________________

Т.Н. Лаппа, первая супруга писателя.

17 ноября 1921 года Булгаков писал матери: «…Очень жалею, что в маленьком письме не могу Вам передать подробно, что из себя представляет сейчас Москва... Идет бешеная борьба за существование и приспособление к новым условиям жизни… Работать приходится не просто, а с остервенением. С утра до вечера, и так каждый без перерыва день. Идет полное сворачивание советских учреждений и сокращение штатов… Оба мы носимся по Москве в своих пальтишках. Я поэтому хожу как-то одним боком вперед (продувает почему-то левую сторону). Мечтаю добыть Татьяне теплую обувь. У нее ни черта нет, кроме туфель». И вроде бы в их отношениях было все как всегда, но однажды Михаил Афанасьевич пришел к любимой с шампанским — на последнее слово… Он уходил. «Ты для меня все», — говорил он ей когда-то.

Булгаков и Лаппа расстались в 1924 году в Москве.

Она прожила с ним очень трудный период жизни, но, похоже, продолжала любить его до конца дней. Не случайно третий муж Татьяны Николаевны, Д.А. Кисельгоф, так ревновал ее к Булгакову, что однажды уничтожил все фотографии, письма и документы, связанные с этой большой, красивой и очень печальной историей.
_______________________________

Автор скульптуры Вячеслав Тавасиев.

М. Булгаков и Кавказ. Первый памятник великому писателю - во Владикавказе. Увы мне, москвичу! Владикавказцы - рулят!!!

очень мило. мерси. все прочла с удовольствием .

за осетин весьма приятно. памятник действительно хорош .

С удовольствием почитала, спасибо:) Мне очень понравилось исполнение, отличная работа, кот , кстати, суперский получился Браво Тавасиеву:) Мы возвращаясь с фестиваля тоже не удержались "щелкнуться" с Михаилом Афанасьевичем :)
[img][/img]

вспомнила к теме видео valion75 "Рандеву в плохой квартире"
Хватит спать... пора в булгаковский музей
http://www.youtube.com/watch?v=A4tLxv1zSGM...ture=plpp_video

интересно кто скульптор Тавасиев? нет инфы в инете.

Памятнику М. Булгакова во Владикавказе...
_______________

На улице Владикавказа,
Стоит франтовато, в кашне,
Кот рядом, от сглаза,
Но, где же монокль ваш, или пенсне?

Жуир и женский угодник,
Весь в дамах, и вновь взыграло ретивое,
Насмешник и греховодник,
"Крутила, в нем было что-то роковое!"

На улице Владикавказа,
Вниманием окружен,
И снова красою Кавказа,
Как прежде, заворожен...

На площадях - в букетах роз,
И Киев, и Харьков им освящен,
У москвичей же квартирный вопрос,
В музее, как в камере заключен...

Стране, где гений хранится
В квартирной пыли,
Могущество пусть не снится,
Оно в ирреальной дали...

трава придорожная...

памятник скульптора Рукавишникова...

Памятник - возможно, единственный в мире - установлен в мемориальной квартире писателя, на пятом этаже дома по Садовому кольцу, где в 20-е годы он жил в большой многонаселенной коммунальной квартире, занимая маленькую комнатку рядом с кухней. Сейчас там расположено загадочное учреждение под названием Культурно-просветительский центр «Булгаковский дом».

браво СанчоПро - конгениально сказал бы я, если бы это не говорили до меня известные хохмачи про очень серьёзное много серьёзнее, чем все остальные... но считайте, что у меня получилось так же...

в Булгакове жила Религия, о которой он не знал... в нем жила Вера и её он принимал как Религию - но обе были разные... потому он был и жрецом без религии, и верующим с недоверием жрецам... нести такое могут только гении - но вынести и они далеко не все...