Диана Валиева
Художник Григорий Котаев — одна из самых значимых фигур в культуре и искусстве Осетии. Безусловный культуртрегер, филантропическая деятельность и упорство которого взрастили десятки талантливых художников и деятелей культуры. Его необъятный талант распространялся на все виды искусства, а истории о простоте и извечной борьбе художника за сохранение осетинской культуры и сейчас часто можно услышать от современников Котаева.
Все эти качества он воспитал в своих детях. Дочь Григория, Алена Котаева, рассказывает об отце с нескрываемым восторгом, то и дело погружаясь в прошлое и отвлекаясь на отдельные события. Естественно и просто ее слова переходят в живые образы прежнего Цхинвала — вскоре перестаешь замечать, как невольно заряжаешься той трогательной ностальгией по городу, культуре и людям.
В прошлом году Алена ненадолго приехала в Цхинвал, чтобы организовать персональную выставку художника и собрать материал для издания книги об отце к его юбилею. Кратковременная поездка вылилась в полгода жизни в Цхинвале, а в дальнейшем и в окончательный переезд. Она поделилась со Sputnik воспоминаниями об отце, рассказала о силе его влияния и своих планах, которые собирается претворить в родном городе.
Под покровительством Котаева
— После смерти отца я переехала во Владикавказ, и когда местная творческая элита узнавала о том, что я дочь Григория, они с радостью со мной возились и повсюду таскали, только с их помощью я смогла решить многие проблемы. Рассказывали, как во время учебы папа безвозмездно снабжал их кистями, красками и холстами, искал им подработку, чтобы у них была возможность себя обеспечивать. Работники художественного училища говорят, что учиться к ним приезжали ребята со всего Советского союза, потому что оно было на третьем месте после Москвы и Ленинграда. Папа в должности директора училища строго контролировал приезжих студентов, которые жили на квартирах — многие нуждались в материальной помощи, и он всегда помогал им.
Когда в 90-х годах в Тбилиси решили закрыть художественное училище, папа дошел до высших инстанций, чтобы отстоять его. Тогда же у него произошел первый инфаркт. Он никогда не состоял в партии, а под своими статьями подписывался как "Беспартийный с 26 года", 1926 — это год его рождения. Не учтя этот факт, в связи с его борьбой за художественное училище и за высказывания в адрес высокопоставленных лиц, на очередном партийном заседании ему в довольно жесткой форме вынесли нелепый приговор — исключение из партии.
Все гениальное просто
— В Цхинвале на высочайшем уровне работали художники Борис Санакоев, Вася Кокоев и Григорий Котаев. Они были известны и за пределами Союза, работы папы, например, экспонировались в Праге. Он прекрасно разбирался в анатомии и медицине, великолепно играл на фортепиано и на скрипке. Будучи основателем газеты "Вестник Южной Осетии", писал много статей и возглавлял фонд культуры. У нас осталось огромное количество фотографий и писем от его учителей и коллег, теплые письма от Васо Абаева и Юрия Кучиева, с которыми мне даже повезло сфотографироваться. К нам приезжали актеры Василий Лановой и Георгий Жженов, великий комментатор Николай Озеров и многие другие.
У нас часто собиралась вся интеллигенция, и детям тоже не запрещалось присутствовать на застольях. Я очень любила такие вечера, подолгу заслушивалась их разговорами, шутками и историями. Из комнаты, где они собирались, постоянно раздавался гомерический хохот, папа обычно с невозмутимым видом рассказывал смешные вещи. Васо Абаев обожал его слушать.
Все это было само собой разумеющимся, сейчас мне очень не хватает такого общения и этих людей. Тогда я поняла, что все гениальное просто — чем выше и самодостаточнее человек, тем проще он себя ведет. Поэтому с детства у меня вызывают отвращение высокопарность и напыщенность в людях.
Отца мы боготворили
— Мама у меня, конечно, достойнейший человек, и я очень ее люблю, но папу мы действительно боготворили. Мы привыкли, что мама всегда самое вкусное оставляла отцу, он был для нас примером во всем — внимательным отцом и мужем. Бывало, заходил вечером в комнату, открывал пианино и играл джазовые импровизации, мы все заслушивались.
Нашей семейной традицией был совместный просмотр фильмов, после которого мы его обсуждали и комментировали. Еще я очень любила читать книги и читала очень быстро, потому что бывало интересно. Когда я папе рассказывала об очередной проглоченной книге, он меня осекал и говорил, что при чтении важно понимать, для чего и как написана эта книга, нужно уметь читать между строк.
В перерывах между картинами, папа много писал, я помню, как он лежал в пижаме и писал, помню его красивые холеные руки. Когда нас ругала мама, мы забегали в комнату, где он работал, и садились рядом с ним, потому что она не смела туда зайти и прервать его. Когда он ненадолго уезжал, я смотрела вслед за ним в окно и плакала. Не могу объяснить почему, но бывало очень грустно.
Он был очень позитивный и уравновешенный, говорил немного, но всегда по существу, и никогда ни о ком не отзывался плохо. Очень любил мою маму, говорил, что его Катенька самая красивая.
Мы вместе писали картины
— В детстве я тоже очень любила рисовать, садилась тихо в углу и творила. Сейчас очень жалею, что не сидела днями и ночами напролет и не наблюдала за тем, как работал папа, потому что он действительно был великолепным мастером — толстой кистью мог оформить глаз и нос одним мазком. Часто говорил, как ему жаль, что он не может работать только творчески, как хочет.
Он был востребован во всем Советском Союзе, ему заказывали обычно большие картины на разные темы. Работа проходила так: папа делал довольно добротный эскиз и учил меня натягивать холст. Пока училась, успела испортить пару холстов, но он меня никогда за это не ругал, так в 13 лет я научилась натягивать холсты любого размера. Затем я смотрела готовый эскиз и переводила его на холст, заполняла все красками, он немного подправлял и за две-три недели мы заканчивали всю картину.
Мне очень не хватает атмосферы, которую он творил своим присутствием. Многие замечали, что когда он заходил, вокруг разливалось какое-то благоговейное умиротворение.
Я была одержима подготовкой к выставке отца
— Я приехала сюда в прошлом году, чтобы подготовить выставку и книгу к юбилею папы. У меня давно была идея, что папе обязательно надо что-то такое сделать и не только потому, что он мой отец — он был художником высокого полета.
Мы установили мемориальную доску, над которой работал великолепный скульптор Вова Плиев. Вместе с ним искали материл, чтобы уложиться в небольшую сумму, которую нам выделили — получилось очень эстетично и красиво. Обидно, что этот скульптор не востребован сейчас, несмотря на его профессионализм — работа над мемориальной доской вышла ему даже в убыток, так как было выделено совсем немного средств.
Сперва я обратилась в Минкульт за помощью в организации, но там вышла какая-то путаница с датой и выставочным залом. Была возможность провести выставку в холле ГККЗ "Чермен", но это место совсем не подходило для персональной выставки. После, мы с молодым художником Вадимом Каджаевым пошли искать более подходящее место, зашли в актовый зал Дома правительства, нашли электрика, который провел туда дополнительное электричество и плотника для установки щитов. Мы нуждались в финансовой помощи, чтобы хорошо все организовать. Обратились к президенту Анатолий Бибилову, который выделил необходимую сумму, за что я ему очень благодарна. В итоге с Каджаевым, Магрезом Джиоевым и Черменом Чочиевым проделали всю работу и оставили зал в прекрасном состоянии, теперь он приспособлен к проведению выставок.
Помимо картин, я всегда мечтала опубликовать то, что писал отец на русском и на осетинском языках — воспоминания, рассказы, юмористические произведения. Людвиг Чибиров готовил к изданию книгу о папе к юбилею. С издателями мы ночами чистили фотографии, подбирали тон, текст к каждой фотографии, корректировали дизайн и так далее, работы было очень много. В книге опубликованы статьи отца, письма, воспоминания современников и семьи. В последние дни перед выставкой сын уже не ходил в школу, потому что у меня не было времени его подготовить с утра, элементарно не успевала погладить рубашку. Я действительно вложила в это душу и всю себя и, кстати, профиль отца на полях книги тоже нарисован мной.
Спасали работы отца из старого музея
— В старом музее работы находились в ужасном состоянии из-за сырости, их необходимо было спасать. В числе прочих в плохом состоянии были картины с изображением Бега Кочиева и Махамата Томаева. Мама поехала во Владикавказ, собрала всю свою пенсию на восстановление работ, мы отдали за это 130 тысяч, и то нам сделали огромную скидку. Вадим Каджаев вывез на профессиональную реконструкцию в Петербург пару работ отца.
Кроме этого, нам тогда очень помогли в министерстве культуры, выделив 85 тысяч, которые были необходимы. Я безмерно благодарна бывшему министру культуры Мадине Остаевой за ее содействие и помощь во всем. Когда мы отвозили на реставрацию во Владикавказ работы отца, у нас не было машины, и они с мужем без лишних слов сняли сидения у своей собственной машины и упаковали картины, она сама отвезла их и занесла в багетную мастерскую — это поступок по-настоящему интеллигентного человека.
Необходимо реабилитировать осетинских художников
— У нас великолепные художники, о которых многие не знают. Далеко идти не надо, даже с творчеством моего отца не все знакомы. Наверно, нельзя в чем-то винить это поколение, оно выросло в выживании, и ему просто надо показывать и рассказывать об этом.
Сейчас я гримирую актеров, обожаю театр и каждый спектакль смотрю в зале по несколько раз. Бывает обидно, когда школьники ведут себя некрасиво, шутят и перебивают актеров, словно с пачкой попкорна сидят у экрана телевизора. И в этом виноваты взрослые, которые не рассказали им о правилах поведения и о том, что такое театр.
Не секрет, что пока только немногие осознают ценность культурного подвига тех деятелей и настоящую красоту их творчества. Еще недавно у нас дома протекала крыша и водой заливало отцовскую мастерскую. Мы на протяжении многих лет писали в различные инстанции, обращались за помощью, но в ответ никаких действий не было предпринято. Сами латали крышу эпоксидной смолой и щели затыкали газетами, неужели Григорий Котаев ничего не сделал для того, чтобы такие проблемы не игнорировались?
Я благодарна Анатолию Бибилову за то, что он решил эти проблемы за два дня — требовалось всего два дня, чтобы мастерская отца не простаивала в сырости и картины были в безопасности.
Творчество таких художников не должно простаивать без внимания, а их имена — исчезнуть. Поэтому нам нужно выносить их, делать выставки, писать о них и рассказывать — все до единого должны быть реабилитированы, нужно доставать из закромов их работы и биографии, вместо того, чтобы они простаивали в подвалах музея.
Большие планы удерживают меня в Цхинвале
— После развала Советского союза, частых обстрелов и смерти отца, я заболела, и у меня началась продолжительная депрессия. Мне было плохо, я не чувствовала радости и не смеялась вообще. Близко к сердцу приняла все эти войны, была в ужасе от того, как люди друг друга ненавидят, а потом еще блокада, во время которой мы не сделали ни шагу из города. Даже при самых страшных обстрелах, уже после смерти отца, на нашей улице не осталось никого кроме мамы, которая постоянно тушила дом, не давая ему сгореть. Два раза я попадала под обстрел с сыном — конечно, все это не могло пройти бесследно. Долгое время никто не мог мне помочь, и только в Цхинвале я случайно попала к женщине, которая меня вылечила, тогда я вздохнула и заново начала жить.
После этого я еще долгое время оставалась во Владикавказе, но ненадолго вернувшись в Цхинвал, поняла, как скучала по родному городу, что я должна остаться и попытаться изменить что-то к лучшему.
Теперь я тут с сыновьями и дочкой, муж не смог переехать, но приезжает к нам на каждые выходные и очень меня поддерживает. Моей дочери Анечке 16 лет и она тоже очень талантливая девочка, потрясающе рисует и пишет. К 9 годам у нее было три персональные выставки, первая из которых прошла, конечно, в ее родном городе Цхинвале. Нам даже звонили тогда из Москвы и спрашивали, не боимся ли мы того, что у ребенка разовьется звездная болезнь. Глупости какие, ведь мания величия — прерогатива бескультурья, и нам это не угрожает. После выставки, где ее все поздравляли, дарили цветы, в честь нее играл оркестр и прочее, она просто переоделась и пошла играть, ни словом не обмолвившись о том, как ее торжественно встречали.
Скульптуры Касабиева и картины лицеисток
— После выставки Григория Котаева, с просьбой о помощи в организации выставки ко мне обратился скульптор Андрей Касабиев. Когда я увидела его работы, пришла в настоящий восторг и с удовольствием согласилась. Сейчас мы уже начали работу над афишами и буклетами, заказали тумбы для экспонатов.
Также планируется выставка художниц из Лицея искусств, работы замечательные. На то, чтобы организовать ее, подготовить буклеты и афиши, оформить работы нам была необходима помощь спонсора. В этом мне снова помогла Мадина Остаева, которая начала обзванивать всех, рассказывая им о наших планах. Нас пригласил к себе директор Нацбанка Феликс Зассеев и выделил необходимую сумму из личного фонда.
В любом деле сначала возникают сомнения и страх перед огромной ответственностью, но кто, если не мы? Если ты что-то озвучил, надо это осуществить так, чтобы все вышло достойно и красиво. Это наши художники, наши девочки, наша культура — их нужно показывать. Работы много, но цель ясна, и ради нее я готова трудиться.
Я занимаюсь тем, что считаю важным
— Культура у нас сейчас в удручающем состоянии, и я мечтаю, чтобы все изменилось к лучшему. Нам нужно открыть свою багетную мастерскую, в целом государстве нет ни одного выставочного зала. Некоторые считают, что у нас и без этого достаточно проблем в Южной Осетии, но ведь это глупо. У нас есть министерства, которые уполномочены заниматься остальными проблемами, а я хочу заниматься выставочным залом. Пока буду ждать, когда наладится социалка, пройдут годы, а делать все нужно параллельно. Здесь должна быть постоянная выставка, чтобы люди могли ходить в музей, и чтобы гости сразу увидели уровень осетинской культуры. Надо достать все эти работы из подвалов, отреставрировать, подписать и развесить. Вот где наша культура — и нам надо ее поднимать.
Южная Осетия, которая породила десятки величайших талантов, находится сейчас в таком незавидном состоянии. Я сталкивалась с тем, что о нас думают, как о дикарях, и очень болезненно это воспринимаю. У нас потрясающая культурная составляющая, много талантливых людей, которые нуждаются в поддержке. Нужно пересматривать нынешние приоритеты и ценности, нужно выезжать, чтобы о нас узнали как о народе высокой и богатой культуры.
(Костайы даер - афтае!). Уыйбаерш куывд аемае зард зынтаей хъуысы \'ндаер раеттаей йае шурмае. Хаерзмае уает йае каст уае бинонты \'рдаем! 
![\"https://sun9-61.userapi.com/impf/c848524/v848524192/195181/0U_6C5P0oLM.jpg?size=640x480&quality=96&sign=cf7a6fbbb3c5f179df85096c57c85c33&type=album\"](\"https://sun9-61.userapi.com/impf/c848524/v848524192/195181/0U_6C5P0oLM.jpg?size=640x480&quality=96&sign=cf7a6fbbb3c5f179df85096c57c85c33&type=album\")