Педиатр из Цхинвала Сергей Кокоев, практикующий в республике более 20 лет, столкнулся с бюрократическими препонами. В 1998 году он принялся восстанавливать работу детской молочной кухни. Здание, которое он отстраивал годами, недавно было возвращено государству.

Знаете ли вы, что значит идти к мечте? Когда ты становшься одержим идеей, ради которой меняешь философию жизни, пересматриваешь свои жизненные позиции и понимаешь, что смысл твоей жизни, подведение ее итогов, заключается именно в том, чтобы добиться результата. Твоя одержимость кажется кому-то бесноватостью, другие видят в ней святость и благородство. Ты двадцать лет ходишь по кабинетам чиновников, знаешь всех президентов, премьер-министров и министров экономики Южной Осетии. Неизменным остается лишь равнодушие. Ты устал бороться, делаешь последнюю отчаянную попытку, после чего случайно узнаешь, что мечта рушится, а сил сопротивляться уже не осталось. Именно так описывает свое состояние педиатр Сергей Кокоев.

В 1998 году он, практикующий врач, решил всерьез заняться обустройством детской молочной кухни и амбулатории для маленьких пациентов. В начале 90-х Сергею пришлось уйти из больницы: его коллеги решили, что совмещать работу врача и солдата, защищаюшего родину, невозможно.

«Но люди несли ко мне своих детей, – рассказывает Кокоев, – подвозили на машинах к военным позициям, был даже случай, когда перед отправкой на военную операцию мне пришлось слезть с БТР, потому что мать больного ребенка просила о помощи».

Именно тогда, как вспоминает врач, боевые друзья и решили, что дети – это его военный фронт работы: их спасение, здоровье, будущее не меньшая заслуга, чем боевая отвага. Боевой командир Валерий Хубулов и стал тем человеком, который начал помогать Кокоеву. При его поддержке был заключен договор об аренде с администрацией города Цхинвал сроком на 20 лет небольшого помещения в пятьдесят с небольшим квадратных метров бывшей в советские времена «Молочной кухни».

Тогда, говорит Сергей, двадцать лет казались нереальным сроком, ведь каждый день умирали люди, и будущее длиною в два дестяка лет казалось несбыточной мечтой. Герои войны, которые поддерживали Сергея, стали умирать в мирное время. В день гибели Валерия Хубулова доктор открывал работу детской кухни. Он постепенно начал отстраивать и прилегающую территорию, задумал даже открыть бассейн для детей до 10 лет. Затем убили его второго спонсора, Льва Кокоева, и началась круговерть с местными чиновниками. За все это время, признается Сергей, государство обманывало его не раз. Продолжает Сергей Кокоев:

«В 2007 году государство выделило мне 450 рублей. Решение правительства. В газетах об этом сказали, по телевидению об этом сказали, по радио сообщили, а денег так и не дали.

– А что за история с российским артистом Панкратовым-Черным?

– Здесь наслоились две линии помощи, которая пришла на молочную кухню. Я же после бомбежек 2008 года сразу начал принимать детей. Мне не было дела до гуманитарной помощи. Представь себе, вот бомбежка закончилась, я поставил целлофановые пакетики на окна и после бомбежек я принимал по 4-5 детей. И вот Алан Плиев, который сейчас глава Цхинвалского района, по радиотелефону связался с Панкратовым-Черным, который хотел оказать помощь. И он прислал сюда грузовой контейнер с металлокерамической плиткой и различные аксессуары для унитазов и рукомойников».

В это же время тогдашний мэр города Роберт Гулиев сообщил Кокоеву, что одна из общественных организаций России собрала помощь практикующему детскому врачу в размере 2 млн рублей, а мэрия должна была потратить 4 млн на окончательный ремонт здания. Эта помощь до доктора также не дошла. Когда он попытался забрать хотя бы закупленное для него медицинское оборудование, то уже следующий градоначальник Резо Хугаев потребовал сначала все оформить юридически. Однако через десять дней, не дождавшись Сергея, сообщил, что передал его министру здравоохранения Нугзару Габараеву. Последнюю попытку пообщаться с чиновниками доктор тоже воспринял как предательство. И вот почему:

«Я поднимаюсь к президенту, говорю: вот это надо доделать. Он говорит: ты, вообще, кто там. Я говорю: арендатор, вот мои документы, правооустанавливающие еще на три года с последующей пролонгацией на пять лет. Я отдал им документы, которыми они же меня и «побили». С помощью моих же документов отобрали его у меня. Вот, говорит, здесь написано в договоре, что все улучшения, которые здесь есть, принадлежат арендодателю. Говорю, да, но по этому документу ты под себя подводищь уже 500 кв метров, вместо 54-х, которые просто были зафиксированы, просто так, на тот момент их не имело смысла даже фиксировать. Но на основании моего же договора мои оставшиеся три года они не принимают в расчет. Это разночтения одного документа: правильно то, что они берут под себя большую площадь, но вот эти три года, которые они мне не дают, на той же бумаге написанное они не принимают».

«Они», по словам Кокоева, – это ведомственная организация «Госкомимущество», которая уже поставила здание молочной кухни на баланс Министерства здравоохранения. Как говорит Сергей, все эти процессы происходили без его участия: смех сквозь слезы, говорит он, но это напоминает ситуацию, когда с живого человека снимают мерки на гроб. Мало того, до доктора дошла информация, что на тех же совещаниях его снисходительно решили назначить главным начальником его же детища. «Ты понимаешь, – продолжает он, – в твоем же доме тебе разрешают быть директором!» Кокоев пытался объяснить чиновникам, чтобы ему оставили в пользование хотя бы ту часть здания, которая построена его усилиями, в противном случае принимать детей он уже не сможет. Ответ был предсказуемым: нет, это тоже наше строение! «Те горизонты, – продолжает Кокоев, – которые покорили за 25 лет независимости наше воюющее поколение, начали сужаться бамагами, бюрократией. А судьи кто?!» Говорит Сергей Кокоев:

«Почему этот город был любим нами? Потому что на этих улицах падали герои и омывали кровью своей эти асфальтовые улицы. И идя по этим улицам, я чувствовал, что он становится мне дорогим, потому что за него погибла элита нашей нации и нашего народа. Элита! А теперь что? На них не умирают, на них теперь делают деньги. Камень поставят, постамент, но никакого уважения к нему. Воровство пошло на наших улицах. Но это мои убеждения, я их никому не навязываю. Я могу одно сказать: если нас не убьет вот это все, возня эта, чехарда… Не хочу о них даже говорить. Потому что я думал, что со мной поступят, во всяком случае, повежливее. Им нужна территория, они мыслят так же, как и грузины. Им люди не нужны. Им нужно чистое поле».

Сергей Кокоев пока не знает, когда придут его выселять. На директорскую должность он не собирается соглашаться, потому как доверие к чиновникам давно исчерпано. «Вот если придут, – делится он со мной, – я разберу деревянную мансарду на втором этаже, перевезу ее в деревню и буду там жить». Видимо, доктор Кокоев больше никому не нужен.

Ирина Келехсаева

http://www.ekhokavkaza.com/content/article/27252412.html